так сверху… В глазах угроза — мол, если прикроюсь сейчас, то он за себя не отвечает.
Ладно, буду лежать голой.
И ждать.
Как степфордская женушка.
Меня даже это забавляет: лежа набоку, по бедру себя бодро похлопываю.
А вот сегодня все кувырком летит.
Попадаем с таксистом в аварию. Я, слава богу, сзади сидела, потому что подарки для ветеранов сортировала. Если бы с утра знала, что придется перевозить все на три новых адреса, попросила бы у Васи машину с водителем.
Таксист ни в чем не виноват.
Его хорошо приложило, с трудом отвечает мне. Плохо ориентируется в происходящем.
Останавливаю нескольких прохожих и помощников, чтобы не вытаскивали его до приезда скорой.
Мне везет, что виновник аварии начинает наезжать на меня, когда рядом люди толпятся. Я даже не успеваю ему отвечать. Он еще прорывается к таксисту, и я предпринимаю попытки остановить идиота.
Водилу жена обскакивает со всех сторон, желая утихомирить. Но идиот взъелся на меня почему-то. С опущенным сердцем все переживаю. На меня часто мужчины бурно реагируют. Словно чувствуют особую беззащитность во мне. Недаром, псих, как Матвей, меня выбрал. Давно это поняла и привыкла, но сегодня не по себе от агрессии.
Уезжаю на скорой вместе с пострадавшим водителем.
Когда выясняется, что серьезных повреждений нет, набираю Васю и губу закусываю нервно.
— Привет, малышка, — шум на фоне вовсе не мешает низкому голосу звучать четко.
— Привет, — улыбаюсь. — Помоги мне, пожалуйста. Есть у тебя водитель с машиной, прямо срочно? Очень надо.
— Не вопрос. Куда и насколько срочно.
— В больницу областную меня забрать сейчас. А потом неподалеку пакеты захватить из машины таксиста. И отвезти меня в другой конец города. Только пусть к травматологии подьезжает, это…
— Ты что там делаешь, в травмопункте? — перебивает он и шум с его стороны затихает. — А ну-ка по деталям.
Закатываю глаза. Правда, только на свою недальновидность могу сетовать и длинный язык.
— Таксисту плохо стало, я его сюда сопровождала. А пакеты в машине остались. Вася, срочно надо, пожалуйста. Иначе я такси сейчас вызываю тогда.
Ну да, я — врунишка. Но вынужденная врунишка!
— Так, ладно, я сам подъеду.
— Нет, не подъедешь, — шиплю я. — Бога ради, зачем? И ты что рядом? Мне очень надо быстро, прошу ведь тебя.
— Ладно, — глухо отвечает. — Отправлю, кого поближе и контакт скину тебе. И ужин я заказал уже. Так что домой спеши, Алиса.
— Спасибо! — радостно откликаюсь.
Только обещанный водитель приезжает не так скоро, как необходимо. Я уже вся измаялась на скамейке во дворе больницы. Конечно, не буду звонить, подгонять. Мне вообще одолжение делают.
Потом в машине меня атмосфера напрягает. Парень на меня все время посматривает. У него на лице шрамы от сыпи, но вообще симпатичный. Только мне совсем не нравится настрой.
Он от расспросов пустых чуть ли не к заигрываниям переходит. Шок у меня затягивается, так как… это как вообще? Неужто не знает, что девушку Кулака везет. Или вообще новости никогда не читает? Вся телега недавно забилась вестями о нашей будущей свадьбе. Кто-то из праздничного агентства слил. Там везде мое фото мелькало.
Когда выискиваем, куда машину таксиста оттянули, он заговорщически подмигивает. Потому что неправильно интерпретировал мой напряг.
— Не парься, я раньше всегда девочек Кулаку доставлял. Не боись. Я тебя потом, кстати, подобрать могу. Деньги у меня имеются. С таким размерчиком, как у тебя, это двойной тариф?
Видимо, воображает, что улыбка у него добродушная.
Втыкаю в парковку, виднеющуюся через лобовое стекло, где-то с минуту.
Всегда была уверена на сто процентов, что Кулак проститутками не брезговал. Как-то все это далеким казалось… Сердце опухает от тоскливой ломоты. Хорошо хоть говорит «раньше всегда». Я знаю, что Вася мне не изменяет. Знаю. Но в эту минуту я так расстроена, что надеюсь, что водитель сейчас как-то подтвердит, что давно «девочек» не привозил.
— Вот она, — указываю пальцем на желтый седан, окруженный людьми. И использую последующие сборы пакетов как возможность ничего не отвечать.
Вся взвинченная сижу остаток дороги.
Паренек поглядывает на меня. На грудь мою иногда. Двойной тариф, угрюмо вспоминаю я.
Вася мне сообщение отправляет, типа, как дела. Не отвечаю.
После остановки, вылетаю из тачки. Вместо того, чтобы попросить водителя дотащить пакеты до нужного здания, настаиваю, чтобы тут возле бордюра мы все сложили.
И говорю, что я дальше сама поеду.
— Так я же к Кулаку тебя везу, — чуть ли не смеется он. — Ты забыла? Первый раз такое, что еще дела у тебя. Ты побыстрей давай, ночью же тебя никто оставлять не будет. Клиента потеряешь.
И ржет еще.
Решаю не спорить, прошу в машине ждать. Часть пакетов с собой беру. И сажусь на лавочку подальше, где меня не видно.
Посидеть, подумать. Вот такая я. Все меня ждут, ветеранам помощь нужна, и я со всех ног бежала сюда. Но мне отдохнуть надо. С эмоциями справиться.
Настроение ниже нуля где-то.
Понимаю, что домой не хочу возвращаться сегодня. Ваня до ночи у братьев Дорониных зависать будет, драчуны-друзья его… Вздыхаю. Конечно, пойду домой, куда я денусь.
Разобравшись наспех с делами, обхожу здание с другой стороны. Ищу жилой дом, где бы номер указан был, чтобы такси вызвать.
На звонки дальнейшие ни водилы, ни Кулака не отвечаю.
У дома выгружаюсь из такси, как ходячий мешок с картошкой. А возле подъезда Кулак маячит. Видать меня ожидает. Скалой стоит.
Он не выдерживает, когда я приближаюсь.
— Ты че творишь? Куда пропала? Телефон зачем, а?
Смотрю на него в целом никак, обхожу, чтобы на крыльцо подняться. За руку меня перехватывает, но я со всей дури вырываю ее из лапищ наглых.
Надо домой подняться, на улице не прокатит объяснения давать. Ор такой начнется. И я не уверена, что не буду в этом оре участвовать.
На Васю не злюсь, ну только если чуть-чуть. Тяжелый день выдался, у меня резерв закончился, и все демоны мои повылазили.
Боюсь заплакать, как дура. Поэтому помолчу пока.
Выбираю по лестнице топать, а не на лифте.
— Алиса, ты меня с ума сводишь. Что случилось-то? Почему к водителю обратно не села?
— Давай домой поднимемся, — механизированным голосом говорю.
Он за мной пыхтит, чуть ли не в макушку дышит.
В прихожей разуваюсь и на кухню спешу. Сейчас закину в себя что-то питательное наконец-то.
—
